Смотреть. Слушать. Рисовать. До зуда в кончиках пальцев. Я внезапно кинестетик еще и в том, что касается бумаги и карандаша. Но если я сейчас не лягу, а продолжу запечатлевать эти прекрасные черты, то завтра на празднике меня не увидят.
Холодает, и с утра иней Чуть заметно серебрил травы. Не умею, Боже, быть сильной, Отпустил бы Ты меня, право. Задыхается дух бессмертный, Заключен в живую клеть тела. Может, не хватает мне веры, В то, что стать свободной сумею? К небесам взываю напрасно - Небесам-то до людей дел нет. А закат предзимний раскрасил В кровь пух легких облаков белых...
Фигня какая-то творится... много неприятных событий, не касающихся меня прямо, а вот косвенно - вполне. Либо Змей на меня злится (и самое печальное, что есть за что). Но Змей обычно злится гораздо фатальнее. Либо сама так фоню. Сильно надеюсь, что не первое.
Тиарин, огромное тебе, нечеловеческое спасибо за то, что вытащила на Зилантскую афтер-пати! Я в полном неадеквате сейчас. Простите. Замкнута на новом солнце.
Рюкзак почти собран. Все то, что должно было быть отглаженным, отглажено. Осталось укомплектовать косметичку и документы. Ужасно угнетает невозможность поехать вместе со Змеем...
Разгребаю когда-то отщелканные и забытые фотографии на карте памяти фотоаппарата и понимаю, как же сильно я скучаю по лету. Уже скучаю - а ведь только-только закончилось...
От открытого окна тянет даже не то, чтобы сквозняком - запредельным холодом. Ежусь. Глубже укутываюсь в плед. Не дело окнам в дом быть распахнутыми в самайновские ночи... Сесть спиной к задернутым шторами стеклам. Не смотреть в ночное небо, не слушать звуки ветра, лай гончих, ржание коней под седоками... Мне некому ставить свечу на узкий подоконник. Мне некого ждать в Ночь Ночей. Тот, с кем я без раздумий разделила бы пьянящее кровь безумие Дикой Охоты, синеглазый всадник с волосами цвета воронова крыла, никогда не пришпорит коня, загоняя дичь. Ему это ни к чему. Значит, и мне остается только терпеливо ждать. Самайн... Не страшусь тьмы, что прольется в мир через вспоротую твоим клинком плоть реальности. Страшусь холода, что ты несешь.
Самое ужасная, страшная и отвратительная вещь для меня - перемены. Изменения в людях. В местах. В себе самой. Вот если бы все-все оставалось неизменным...
Идти ли на мгушный бал, если там с вероятностью много процентов будет мясо-мясо-мясо, до кучи народа будет вообще не уметь танцевать и лажать все, плюс до кучи мне бы долечиться нормально... Не знаю. Думаю.