Перепост с разрешения автора.
26.05.2010 в 00:10
Пишет Андреас:Мужчина каждый вечер проходит мимо одного из домов в центре города, и заглядывает в окно. Это окно, кухонное, никогда не завешивают вечерами, ставят на него лампу, и он идет на этот теплый свет, как мотылек. Только в отличие от мотылька, у него есть силы остановиться. Замереть, не переступая границы света и тени, и, оставаясь невидимым, заглянуть в окно.
Там, за стеклом, в теплом свете очага и настольной лампы, хозяйничает женщина, хрупкая, тонкая темноглазая женщина с удивительно нежной и грустной улыбкой. Усаживает детей за стол, наклоняется, чтобы помочь самому маленькому, двухлетнему карапузу, и мужчине становится видно, как выбившийся из уложенной короной вокруг головы косы падает ей на шею темный упругий локон.
Их трое, ее детей, собравшихся вокруг стола. Самый старший, семнадцатилетний парень, удивительно похожий на мать, уткнулся в какую-то книгу, и никак не может оторваться. Девочка лет восьми на вид увлеченно отколупывает кусочки от свежего каравая, украдкой, пока матушка не видит. А самый младший весело стучит по столу ложкой.
Мужчина, наблюдающий за ними, кажется себе вором, крадущим эти отголоски счастья, так неосмотрительно оставленные на виду. Ему - белоглазому, некроманту - нет места среди этого запаха свежего хлеба, теплого света лампы, нежности и веселья. Его место на кладбищах, древних капищах, среди тех людей, кому и в голову не придет предложить ему напиться. Он умер два года назад.
..Прежде чем убрать лампу с окна и задернуть шторы, женщина, уже простоволосая, долго смотрит в темноту за окном. Почти два года она держит на подоконнике эту лампу, и никогда не задергивает шторы. Ей все равно. Она ждет.
URL записиТам, за стеклом, в теплом свете очага и настольной лампы, хозяйничает женщина, хрупкая, тонкая темноглазая женщина с удивительно нежной и грустной улыбкой. Усаживает детей за стол, наклоняется, чтобы помочь самому маленькому, двухлетнему карапузу, и мужчине становится видно, как выбившийся из уложенной короной вокруг головы косы падает ей на шею темный упругий локон.
Их трое, ее детей, собравшихся вокруг стола. Самый старший, семнадцатилетний парень, удивительно похожий на мать, уткнулся в какую-то книгу, и никак не может оторваться. Девочка лет восьми на вид увлеченно отколупывает кусочки от свежего каравая, украдкой, пока матушка не видит. А самый младший весело стучит по столу ложкой.
Мужчина, наблюдающий за ними, кажется себе вором, крадущим эти отголоски счастья, так неосмотрительно оставленные на виду. Ему - белоглазому, некроманту - нет места среди этого запаха свежего хлеба, теплого света лампы, нежности и веселья. Его место на кладбищах, древних капищах, среди тех людей, кому и в голову не придет предложить ему напиться. Он умер два года назад.
..Прежде чем убрать лампу с окна и задернуть шторы, женщина, уже простоволосая, долго смотрит в темноту за окном. Почти два года она держит на подоконнике эту лампу, и никогда не задергивает шторы. Ей все равно. Она ждет.