Антистресс - это обложиться красками всех цветов радуги, и красить, красить на бумаге бешеные галактики.
Говорят, есть способ излечения от цветового бешенства - оставить только несколько цветов из палитры и рисовать картинку только ими. Надо попробовать.

Высокие взаимоотношения:

- Скажи, а у тебя есть паяльник? Домашний, или рабочий.
- Есть и такой и такой и даже где-то специальный, которого не жалко дырки в пластике плавить.
- Дашь приличный поиграть? Поработать надо.
- Долги вернуть? Так-то еще и утюг есть XD

Руки чешутся делать всячину, активизировались старые хотелки, на работе в понедельник снова будет полный состав, а значит я не буду приползать домой черти когда и медузой, ура, можно будет запиливать прекрасное.

Вот нет бы меня так пейзажи вштыривали, как иллюстрации.
На зачет по пленэрным практикам принесу стопку их и скажу, что пленэры у меня были в Аменти.

- И что это было сейчас?
- Это было ваше ручное чудовище, которое столкнулось с вашим фамильным монстром.
(с)Софья Родулгина, Кофейные истории

...он не стал отталкивать лишние мысли - они все равно вернутся, как стадо горгулий, и заклюют в самый неподходящий момент, лишив опоры имено тогда, когда сил больше всего и они так нужны. Иалу подозвал их все и подставил рукав. Страхи расселись на руке, а те, что не поместились, устроились на плечах и на макушке. Мальчик заглянул в холодные глаза и обещал покормить всю стаю потом, когда кончится шторм. Пара глаз смотрела злобно и выжидающе, кто-то с насмешкой и сочувствием, но были и такие, кто готов ждать сколько угодно - он обратился к ним и попросил помочь. Гордые тем, что сделались оружием, клинком-наемником, незванные гости согласились принять эту роль и полетели вперед корабля.

Будущему имарху, который на палубе, спасибо за глюки, улучшение реальности яви и нереальности Грезы и вообще все!

Не знаю, с чем приличные девы едут в отпуск, а я с шлифмашиной для дерева, килограммом холстов, которые не лезут в чемодан, мольбертом и бжд работники аэропорта будут в восторге.
И не шить дома. Не шить. Только рисовать.

Есть ли среди ПЧ и знакомых ПЧ химики с высшим образованием, ищущие работу?
А вдруг... репостов пока не надо.
Меня скоро погребет.
Снято.

Воздух Грезы всегда звенит, как натянутая струна – тонко, на пределе слышимости. Этот звук не различают сновидцы, но всякий шуит знает каждую его ноту и чутко реагирует на изменения тональности, громкости и любые его оттенки.
Сейчас в этот звук вплетается шепот волн, клекот чаек в небесах и рыбьи песни.
На берегу окраинного моря сидит шуит. Ветер играет с легкими белыми прядями волос, прихваченными темной полоской ремешка – единственный яркий штрих на белом, перламутровом, серебристом его облике. Один рукав просторной рубашки подвязан сухой водорослью, второй неровно оборван – так сделал сам владелец, чтобы не мешалась.
Волны набегают на берег, но полукругом обходят шуит. Порой ветер гонит высокую волну и она встает над сыном грезы, замирает на миг, громко рокочет, пугая – тогда Хино прерывает свое занятие, оборачивается и негромко рычит в тон, скалится, и волна падает словно на прозрачный невидимый купол, окружающий шуит. Ни капли не попадает на рубашку и на рисунок на песке у его ног.
Хино чертит на песке тонкие линии, слагающиеся в руну. Кончик пальца двигается медленно, выводя штрихи, когда под руку попадаются камни, шуит кидает их через плечо и одни падают в воду и уплывают мальками, а другие собираются в невысокую пирамидку.
Руна похожа на птичий след, на переплетение шиповниковых веток – легкая, острая. Когда последняя линия заканчивает руну, она тоже начинает петь – но голос ее не слышит никто, кроме одного анх в мире яви.
Хино минуту любуется на законченную работу, а после поднимает лицо к светлому небу и в унисон с руной зовет:
- Иа-алу!
И от себя добавляет:
- Выходи играть!

Вода смыкается над головой, проникает в грудь; холод сковывает тело; меркнет свет в глазах.
А дальше всё видится точно со стороны.
Вот является король в серебряном венце, ясноокий и статный. Уродливое чудище рассыпается мусором, опускаются на дно ракушки, всплывают гнилые ветки... А король склоняет голову, и взгляд его туманится:
"Что же мне делать с тобою, дитя неразумное, человеческое дитя?"
Тонкие пальцы путаются в мокрых волосах, оглаживают веки, прикасаются к посиневшим губам, ловят призрак жизни. Киллиану жаль прекрасного короля, хочется сказать ему, чтоб не печалился, не грустил...
"И такой малости не могу для тебя сделать, - шепчет король, и очи его темнеют. - Нет уж, живи".
(с)Ролдугина Софья "Тимьян и клевер"

Закрытая запись, не предназначенная для публичного просмотра