Подготовка ко второй волне ремонта - хаос, апокалипсис в рамках отдельно взятого гнезда... носок на люстре. Ну, носка пока нет, но воображение его неплохо дорисовывает. Что бы я делала без друзей, которые вчера вечер и ночер трансгрессировали вещи из одного подпространства в другое подпространство? Рыдала бы в уголке, видимо.
Учебная часть не шлет расписание, контрол-фрик нудит на одной ноте, что хочет уже сложить тетрис графика на ближайшую вечность, то есть полгода. График из стекла и булавок.
Стекло - это как вода. Может быть льдом с острыми гранями, может течь и становиться росой, прохладными круглыми каплями (хотя когда стекло течет, ни разу оно не прохладное конечно). Первые образцы вышли из печки - не такие, как ожидала, но все равно нравится видеть изменение материала, который раньше привыкла воспринимать только в одном агрегатном состоянии, а теперь можно еще и в другое переводить.
Осень все-таки наступила - ожидаемо, но неожиданно. Везде ледяной ад *зачеркнуто* ледяная серость, которая все-таки расцвечивается, сейчас например осколками неба среди туч - отмытого до невыносимой прозрачности. Зато дома можно ходить в любимых теплых пижамах (настолько теплых, что даже окно получается открывать и не мерзнуть) и быть одеялком на ножках. Зато горячий кофе утром на работе из лечебной дозы кофеина становится еще и тем, что дает стимул скорее до работы добежать. Зато можно вот так:
В магазине дают лобзик, который может резать стекло и стоит не как самолет, и не как крыло от самолета... ну примерно как телефон новый стоит. Смотрю и рыдаю. Мастерской нет, тащить его в Строгановку, пока там не пущены баобабовые корни - это как-то я не знаю. Хочу гараж. Или мастерскую. Или корни. Лобзик - это великая любовь, точный раскрой и свобода формы, который стеклорез не дает(
асфальт, огни, небесная вода, движение в земное никуда, мы столько лет от смерти убегаем. машины, перекрёстки, провода, от прошлого ни тени, ни следа, другие города, и я - другая. сказать тебе, что дышит за стеклом? огромный мир, измученный и злой, и мы крадёмся у него под носом. на скорости 140 нам светло от всех погибших в наших битвах слов, от зарева незаданных вопросов. великий путь, ночные чудеса, обочины - карельские леса, прозрачнее и призрачнее южных. мы все в дороге, некого спасать, разделены на тех, кто выбрал сам, и тех, кто больше никому не нужен. но каждый раз, оказываясь тут, в безвременье, в полёте в пустоту, я обнуляю мысленные мили, как будто бог не подводил черту, и, воздух рассекая на лету, мы выбираем «будем» вместо «были».
Художников маразм - перед поездкой маникюрные ножницы из рюкзака выложить и даже о стеклянной пилочке задуматься - пропустят ли... но макетный нож приличных размеров собственноручно в пенал запаковать без задней мымли. А как без макетника? Никак. В Москве даже ничего не заметили, а в вильнюсском аэропорту посмотрели странно и велели выкладывать.
Концентрат прекрасного в дораме, выраженный в словах, это ланьчжаньское "Тебе. Все тебе!"
Вильнюс весь собрать, положить в шкатулку и завязать бантиком. Почему он такой невозможно сказочный. Надписи "я тебя люблю" на стенах домов, кошачьи следы на мостовых, зеленые фраевские течения, осенние цветы, красные черепицы. Дождь смывает тревоги, звон металлических солнечных бликов на музыке ветра приручает тени на сердце.
Дева из места, где самый вкусный чай (при том, что к чаю я равнодушна) меня вспомнила, хотя с первого и единственного посещения прошло три месяца. Когда считаешь себя незапоминающимся существом, это странненько.
Строгановка, стекло и счастье не просто так начинаются на одну букву. В какой-то момент меня непременно припечатает о сопромат (что ждать от этой печки пока загадка) и эмоции станут более сложными, а пока - незамутненная радость наркомана. Выращу фьюзингом ирисы и докопаюсь до мастера, который может роспись (Моррис не дает покоя).
Моя любимая (несомненно) работа когда-нибудь меня сделает заикой (не зайкой). Все косячат, но масштаб косяков прямо пропорционален масштабу ведомых проектов, поэтому иногда завидую коллегам, у кого просто нет возможности налажать по-крупному. Потом не завидую, потому что "делай что можешь". Завтра в Вильнюс. Психоотстаиваться, дышать чудесами, ловить последнее солнце. Буду жить в Ужуписе, уиии!
Хочется мечтать. Хочется, чтобы то, что сейчас просто движущая сила под названием "мненада" и "мне очень хочется", стало мечтой. Мечты мрзд выполняет (мненада тоже в общем, но от сбычи мечт радости больше). Кем я стану, когда вырасту? Если посадить рассаду из желаний и из глюков в нужную почву и кормить устремлениями, вырастет ли из нее мечта?
Есть нормальные люди и есть бытовые идиоты. Вторые наверное могут стать первыми, но как правило не хотят - всегда есть поинтереснее вещи, которыми можно занять голову. Когда уже ролевая игра в ремонт наконец закончится.
С таким прогнозом погоды, как сейчас, совсем не чувствуется, что лето прошло. Куда прошло, когда летние платья, босоножки и солнце, и даже по вечерам еще тепло. И одуванчики. И все равно как будто на ниточке над пропастью держат - взмах ножа осеннего сида, и ниточка оборвется, и мир полетит вниз в вихре сухих листьев, дождевых капель и звенящих паутинок, а лето останется на краю пропасти, и будет смотреть на падение сверху вниз глазами лягушек на стебельках.
Не получается сформулировать, каким оно было, это лето - рассыпается осколками и все они кажутся чем-то далеким и одновременно близким, как будто были вчера, или полгода назад. Но точно хорошим.
Еще месяц нервов и жизнь станет спокойной (или нет). Ну по крайней мере через две недели нервов точно станет поменьше и возникнет в жизни некоторая определенность (или опять нет). Герой-невротик всегда найдет где понервничать, синдром отличника будет клевать до конца дней, разрешить себе что-то не смочь, или не дотянуть - это как-то невыносимо тяжело.
Кому-то выдавала читать "Самое тихое время города", и не помню кому. Зов в пространство - вдруг книга найдется? Сейчас время для этой истории, а с электронки не так здорово.
И для Сказок. Вдумчиво переписать из них все названия улиц и пройти их ногами.
Прополка баобабов под ост из дорамы так хорошо и нескучно идет.